Surf System

История одной «железяки» из серфовой кузницы

Историй о том, как люди попадают в виндсерфинг, множество. Каждую можно писать, как роман. Или как повесть. В моем случае получилась бы повесть — о том, как закалялась…нет, не сталь, а, скорее, серфовая психология. Итак, меняем образ советского красноармейца на молодого серфера, помещаем место действия ближе к морю, а вместо патриотических чувств (хотя их никто не отменял) оставляем в душе героя очень сильное желание профессионально заниматься виндсерфингом и расти над собой.

Впервые я увидел и попробовал виндсерфинг в 2000 году, на пятый день моей гражданской жизни после армии. Катнулся на доске Rookie с парусом Hi Fly 4.0. Trainer. Эмоции были настолько сильными, что под конец каталки (правда, то, что я тогда показал на воде, вряд ли можно было так назвать) я уже знал, что с этим будет связана моя дальнейшая жизнь. Да и слишком уж красиво и романтично мне описали жизнь серфинструктора. Я учился кататься, параллельно с этим учился учить кататься. Это был очень интересный опыт.

Поездка в рай

Случившееся со мной в 2001 году иначе, как фантастикой, не назовёшь. Тогда команда из четырёх «профессиональных» инструкторов по виндсерфингу, в числе которых был и я, отправилась на Сейшельские острова. Цель – заявить о себе и срубить бабла. Авантюра редкостная, если учесть что о виндсерфинге мы тогда знали чуть больше новичка на стартовом оборудовании. И поездка оказалась не столько серфовой, сколько жизненной.

Мы купили билеты до Сейшел — с коридором на 3 месяца и открытой датой. Первое ощущение, когда вышел из самолета: мы попали в сауну. Рубашка и брюки прилипали к телу, жара и духота были как в самой настоящей бане. Сейчас этим никого не удивишь, все путешествуют, но психология парня из маленького посёлка, несколько месяцев назад вернувшегося из армии, да ещё и на дворе 2001-год, достаточно примитивна на сегодняшний взгляд. Второе впечатление: очень много зелени и необычной растительности.

Вот в ней-то мы и жили первые две недели. Установили палатку в джунглях. Питались едой, приготовленной в консервной банке на костре, фруктами (старфруты, манго, бананы), готовили рыбу, выловленную в океане. Быт был «осчастливлен» и комарами и трудностями с гигиеной. Словом, все прелести походной жизни!

Наш невеликий финансовый капитал – около 100 долларов — мы вложили в покупку матчасти: у одного немца купили три доски, два паруса, два гика (которые привязывались на верёвку), две мачты и ящик шарниров. Всё это «добро» было выпущено во второй половине 70-х начале 80-х годов, и с того времени, судя по всему, не использовалось. Целый день ушёл на то, что бы отмыть доски от лишайника (они стояли на заднем дворе без какой-либо защиты), долго мы провозились и с парусами. Сапожным крючком я тогда наработался хорошо. Из ящика шарниров условно рабочими оказались три штуки, остальные ломались при первом сгибании. Вряд ли кто-то из читающих этот текст может себе представить ЭТО ОБОРУДОВАНИЕ. Тем не менее, у нас появилась какая-никакая материальная база.

Работа была построена по принципу «волка ноги кормят». Подъём в 6 утра, сбор палатки, приготовление еды, прочёсывание пляжей побережья в поисках русских туристов. При обнаружении таковых мы начинали представление — с рассказом о романтической жизни русских виндсёрферов в тропиках, перечислением местных достопримечательностей. Презентацию завершал интригующий вопрос: «А не хотите научиться виндсерфингу?»

С первых же уроков мы «отбили» матчасть и заработали на аренду комнаты в доме местного столяра-плотника. Об этом человеке маленькое отступление: я своими глазами видел, как три креола с бензопилой распустили на очень приличные доски одно очень кривое тропическое дерево. Таких чудес работы с бензопилой я больше нигде не видел. Вообще, каждый день пребывания на острове был ознаменован какими-то открытиями. Например: иду как-то я по дороге, за мной едет семь калек на велосипедах, а впереди — машина с видеооператором торчащим из окна. Вечером это событие показали по телевизору, и диктор сказал, что это был «Чемпионат республики Сейшельские острова по велогонкам». Или другой случай. Захожу я в боксёрский клуб (я и на острове старался себя держать в форме) и вижу на доске объявлений пожелтевшую от времени типографскую бумажку на русском языке за восемьдесят какой-то год. Она информировала о товарищеской встрече сборной Сейшельских островов и командой какого-то совхоза (не помню точно) Краснодарского края по боксу. Как вам? Меня это до сих пор восторгает, а тогда я просто как в фантастическом приключенческом фильме себя чувствовал.

Случаи на уроке

Всё, что с нами происходило в этой поездке, напоминало чистой воды сюрреализм. Как-то я вёл урок у парей из Прибалтики. Всё было по плану: теория на берегу, выход на воду. Но оказия вышла: парень, который весил под сотню кг, упал в парус. Да так, что оторвался даже люверс шкотового угла! (обычно рвётся сам парус. Вы теперь понимаете, насколько, было ветхим то оборудование). Что делать? Надо было как-то спасать ситуацию. Я взял кусок коралла, завернул в остаток шкотового угла, положил в угол как картошину, обвязал верёвкой и привязал к задней оковке гика. В результате 4-х метровый парус превратился в сморщенную «тройку», а от нового шкотового угла до задней оковки верёвка тянулась на сантиметров 40. Вот с этим «отвесом» на парусе я довёл урок, и заработал свои, тогда, честные 50 долларов.

В другой раз, катаясь на байдарке за учеником, я увидел метрах в десяти от него трехметровую акулу. Ветер дул в берег — примерно 5м/с, и ученик находился к хищнику спиной. Не меняя тона в голосе, я попросил его увалиться в берег, и уже на суше рассказал ему о том интересном зрелище, которое он пропустил. Ученик мой расстроился, а я думал что хорошо, что всё обошлось.

Ещё было. На отжимном ветре 8 м/с, мой ученик, который второй раз в жизни стоял на доске, в глубокий бакштаг одним галсом пилил в сторону от острова минут сорок. Догнать и докричаться с байдарки до него было не реально, и я просто погрёб за ним. Когда же он устал и присел отдохнуть на доске, я догнал его, запыхавшийся в хлам. И тут увидел панораму всего острова… Первая мысль: хрен с ним с пляжем нашим, хотя бы до самого острова доехать. Несколько часов на «на ладан дышащей» матчасти, я выгребал в сторону берега. Руки в мясо, спина сгорела. Но доплыли — уставший и довольный, я вечером рассказывал друзьям о приключении. Говорят, новичкам и дуракам везёт, скорее всего, это был тот самый случай.

Много еще всякого интересного было тогда. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Мы улетели домой. В аэропорту Дубая просидели трое суток, ждали пересадку. Изучили весь аэропорт и познакомились с персоналом из магазинов и общепита. И опять же, как история в фильме, о котором я узнал много позже.

Home sweet home

Вернувшись домой, я первое время пытался продолжать продвижение в виндсерфинге. Но все друзья говорили, что виндсерфинг остался на островах, а тут надо работать.

Информационный вакуум и отсутствие финансовой возможности передвигаться дальше родного Гурзуфа, притормозили мой энтузиазм. Я работал мастером производственного обучения по сварке в родном ПТУ, потом в охране, шабашки всякие делал, в общем, искал себя. И постоянно думал, как вернуться в виндсерфинг. На доске катался только летом — 2-3 раза за сезон, когда знакомые со своей снарягой приезжали.

Потом на лодочной станции договорился купить по дешевке старый виндгляйдер. Так у меня появилась первая «домашняя» матчасть. Обосновав убогий прокатик с обучалкой, я стал в летний сезон работать на пляже. Под перешитым, «под крыло», гляйдеровским парусом и на самом виндгляйдере, выходил в любой шторм. Опыт реанимации «мёртвой» матчасти и зарабатывания на ней денег у меня уже был.

Тут стоит сделать маленькое отступление. На южном берегу Крыма, когда дует ветер, поднимется такая волна, что даже спасательные (да и все остальные) катера поднимают в эллинг. И скажу честно, я иногда даже молился. Было очень страшно. Руки в 17-20 м/с просто отрывало, но кататься очень хотелось.

Так, варился я в своей каше, пока в 2003 году не приехали мои друзья из Запорожья, которые тоже начинали кататься в Гурзуфе. И они мне рассказали, что, дескать, были недавно в Египте, «у Чупера» и такие чудеса там видели!.. Что есть такая чудесная штука — трапеция называется. А ещё, сказали они, есть такой шайтан-метод, как в сильный ветер без верёвки вместе с парусом на доску взбираться — водный старт называется, «но это только реальные челы могут!..».

Все это на меня это произвело сильное впечатление. Я думал: «Как же так!.. Я тут методики сам разрабатываю (кстати, местами ничего были), без единого методического пособия допер, что такое центр парусности и MFP, а они это и так все знают! Это же я придумал!». И не мог я, бедолага, понять, что живу в своём маленьком мирке, и скорлупа этого мирка начала трескаться. Увидел распечатку с интернета трюка sail 360, я попробовал. Получилось! И понял я, что есть ещё много в виндсерфинге, о чём я не знаю. Надо было что-то делать, и пришлось действовать. Охота — пуще неволи.

Египет

Назанимав денег, я отправился в Египет, покорять новые горизонты. Так я познакомился с Чупером. Должен признать, что, несмотря на суровость выбранного мной пути (работа под началом Чупера), это был хороший опыт. Кто знает, подтвердят: работа в Школе №1 это — то ещё удовольствие. Кататься втихаря от шефа, за мизерную зарплату, получать нагоняй по поводу и без. Мотиваций было две: я инструктор «Школы номер раз», и я могу кататься на оборудовании, которое мне и не снилось бы дома. Чупер вообще вынес тогда приговор, что «мне ортопед нужен» и «на доске мне не кататься», что крепко меня подстегнуло к развитию в плане каталки. От немедленного изгнания за проф.непригодность меня спасло только то, что руки у меня растут откуда надо. Поэтому на станции я занимался любым ремонтом, который был в моих силах, (т.е. почти всем).

У Чупера я научился многому в плане работы на виндсерфинг станции. Кататься учил меня мой корефан Дима Альтухов «Голландец». Оказалось, что всё, что я умел до этого, вмещается в новичковый курс с небольшими дополнениями. До и после работы я учился кататься, в рабочее время работал «арабом»: стоял на парусах, был спасателем, ремонтником…Разнорабочим, в общем. Через месяц меня допустили к ведению уроков у новичков. Интересно, что позже такой же курс молодого бойца новые инструкторы проходили за несколько дней

В тяжёлые времена нам приходилось вспоминать былые умения, и, вооружившись острогой и подводным фонариком, мы выходили ночью на промысел. Плов из морских гребешков, уха из морских попугаев и крокодайл-фиш, реже лобстеры и кальмары, иногда рагу из осьминога — таким был наш рацион. Бухгалтерия была очень простой: с Димоном Исаковым мы скидывались по 100 долларов вдвоём, 120 на квартиру, 80 на еду, в месяц естественно. Очень хотелось кататься. Хорошее место получить старт как инструктора, а уж что с этим потом делать решать каждому по-своему.

В течении двух с половиной лет я научился довольно сносно кататься. Я делал спок, грабби, спид луп, вили скиппер, несколько разновидностей джайба и така. Но дороже всего, конечно, был опыт, который я получил у Чупера, и знакомства. Вот с этим багажом умений я и поехал в Турцию — осваивать новые горизонты.

Турция

30 часов в, переделанном под пассажирский теплоход, «баркасе» из Севастополя в Стамбул – это тоже интересно. На автобусе от Стамбула до Измира через всю Турцию, полночь на автостанции, опять автобус. И я наконец в Алачати… На пароходе я ехал впервые, поэтому дорогая оказалась интересной. Больше всего запомнился проход через Босфорский пролив — величественное место, где природа гармонично сочетается с человеческой деятельностью.

В Алачати, на станции ASPC я получил опыт работы с «буржуйским» менеджментом. У этих парней всё правильно – в смысле, всё по своим местам. Но нет душевности, присущей русским. Именно поэтому у меня постоянно были «тёрки» с начальством.

Алачати – это инкубатор для выведения виндсёрферов всех уровней. Любимая дисциплина местных серферов – слалом. Многие местные фристайлеры в закромах держат свои слаломные доски, и когда намечается междусобойчик, бросают фристайл и выходят на воду со своими болидами. Здесь проходят этапы чемпионата мира по слалому и чемпионата Европы по фристайлу. Гоняться удобно: 350 метров от берега глубина по пояс, мелкий песок, ежи только на противоположном берегу. Здесь меньше чем где-либо шансов быть унесённым в море.

Здесь я познакомился с легендами виндсерфинга. Со второй половины лета в Алачати тусуются профики от фристайла и слалома. Никогда не боюсь пообщаться со спортсменами мирового уровня, при условии, что они адекватны. Это очень тонкий момент, и я хотел бы заострить на нём внимание. Поездив по стране и немного по миру, я научился одной важной вещи: каких бы успехов или вершин не добился бы человек в своей профессиональной деятельности, он в первую очередь ЧЕЛОВЕК, и никакие ранги и титулы не дают ему морального права задирать свой нос.

Бьорн Данкербек больше часа за чаем рассказывал нам историю своего становления в виндсерфинге. Боря «Краснодарский» от восторга, что общается с «легендой» первые 10 минут не мог выдавить из себя ни слова, пока Бьорн не поинтересовался, не немой ли это парень. Человек с железным характером и несгибаемой волей, Бьорн, рассказывал нам про те титанические усилия, которые ему приходилось прикладывать для движения вперёд. Находясь рядом с ним и видя, как он запросто общается с людьми, понимаешь величие этого Человека. И даже впоследствие становится стыдно, если мне кто-то говорит, что, мол, ты Рома столько добился, или там хорошо катаешься, и уж тем более нет и в мыслях себя поставить выше кого-либо. Просто есть умения и знания, в которых я разбираюсь больше моего собеседника, а есть деятельность, в которой мой собеседник мог бы меня чему-то подучить. Так жизнь мне видится гармоничнее, нежели строить из себя Героя Советского Союза.

Интересно и познавательно было знакомство с Дешером, человеком, снявшим учебный фильм «12 steps jibe», одним из самых системных фильмов про поворот «фордефинд». Поработав с ним, я понял: что можно кататься очень хорошо, но так и не стать профессиональным инструктором. Этот человек профессиональный учитель очень высокого уровня.

Вообще, чем дольше я занимаюсь виндсерфингом, тем больше пропадает умение радоваться мелким победам в виндсерфинге. Основное, что остаётся в памяти- это постоянная работа над собой. Трюком больше — трюком меньше… Значение это имеет лишь в межинструкторском негласном постоянном соревновании. Вот тут иногда задумываешься что фрирайдеры самые счастливые виндсёрферы, как у Высоцкого:

…

Весь мир на ладони, ты счастлив и нем,

И только немного завидуешь тем,

Другим, у которых вершина ещё впереди.

Дахаб

Осенью 2006-го года я впервые приехал в Дахаб. Ещё по дороге из Шарм-Эль-Шейха у меня возникло чувство, что я еду домой. Обычно когда я еду на долгий период, то всегда ощущение что как, будто в забой иду или на смену заступаю.

Чем Дахаб хорош, так это большим количеством отлично катающихся инструкторов, которые следят друг за другом — как за качеством катания, так и за качеством ведения уроков. И не дай бог кому-нибудь начать изобретать что-то новое и неадекватное. Если будет хоть одна зацепка, засмеют без малейшего зазрения совести. Слабакам-инструкторам в Дахабе тяжело. Тут надо быть реально в теме по серфовым и по человеческим качествам. По этим причинам Дахаб менее всего подвержен опопсеванию. Тут инструкторы получают иммунитет и большой опыт.

Университет

Работая инструктором и находясь в поисках «самого лучшего» метода обучения виндсерфингу, я понял, что мне не хватает знаний о природе человека. Собственно психологией я всегда увлекался, но тут надо было понимать работу тела, не только своего, но и ученика. Причём, с учётом его антропометрических данных, возраста и предшествующего жизненного опыта. Если долго бить в одно место, то там будет дырка. Я рыл в направлении биомеханики (этого слова почему-то боится большинство людей, занимающихся виндсерфингом), пока не случилось ещё одно мистическое событие.

Как-то я вёл урок водного старта в лагуне Дахаба. Как всегда это было от души. Меня слушали ещё посторонние слушатели кроме самого ученика. Потом эти слушатели спросили, как меня зовут, и где я работаю. Спустя месяца три, ко мне на урок записались два человека. Они напомнили мне тот урок в Лагуне. Потом я их учил, мы общались после каталки про виндсерфинг и про жизнь. В общем, в процессе этих бесед сформировался чёткий путь в университет, т.к. альтернативы другой я не видел. Приехав в мае 2007 года в Москву, я поступил в университет, о чём ни сколько не жалею. А плоды учёбы вы можете видеть в виде заумных статей на сайте, или, присутствуя на семинарах или уроках, которые я веду.

Лучшей методики я так и не нашёл – всё решает человеческий фактор, как инструктора, так и ученика. Но есть принцип и даже целая философия, через которую можно добиться много – «Абсолютная беспощадность… по отношению к себе!». Осознав её, виндсерфингом становится заниматься на много проще.

Интересно, и, наверное, единственно верно, что основными Учителями по жизни у меня были люди далёкие от виндсерфинга, а их учение, я, как смог, интегрировал в виндсерфинг. В основном психологический и философский компонент. Что из этого получилось судить не мне.

Подвести итог кратко можно следующим выражением: делай, что должен, и будь что будет. Стараюсь не отклоняться, а жизнь покажет, ошибся я в своём выборе или нет. Самое главное – оставаться Человеком.

Вот такой путь обычного инструктора по виндсерфингу мне пришлось пройти. Примечательно, что у большинства инструкторов истории не менее интересные и поучительные. Да и любой человек вообще, имеет жизненный опыт, что хватит написать не одну книгу.

С уважением, Хруцкий Роман, тот ещё субчик.

Тут есть что почитать www.surfsystem.ru